Форум Knight of Hell

Сюда предлогаю выкладывать свои или знакомых рассказы, повести и т.п.
Начну я с одного незаконченного рассказа. Хочу узнать ваше мнение - стоит ли мне продолжать его?

Тихий летний вечер. В воздухе пахло сыростью и землей. Влажная трава заливалась красным светом, от заходившего солнца. Земля была мокрой, и по всюду блестели мелкие лужи, отражая багровое светило. Зеленый мох окутывал низы стволов. Длинные тени лежали на сонной земле.
На мертвом лежащем дереве, сплошь покрытым мохом, сидел в серой немецкой униформе лейтенант, облокотившись на колено. Карабин его лежал рядом, стволом на бревне. Сам немец глубоко погрузился в мысли и не обращал внимания на разведенный костер, солдат, сидевших рядом и вообще ни на что. Из левого нагрудного кармана он достал бежевый паспорт вместе с маленькой фотокарточкой. На этой потертой и надорванной сверху фотографией была его жена – «красавица и умница», как он сам отзывался о ней. Лейтенант долго смотрел на нее, мысленно гладя золотистые волосы жены.
Очнувшись от глубокой думы, немец спрятал паспорт и карточку поближе к сердцу. Из-за пазухи он достал помятую пачку, где виднелась одинокая сигарета. Вытащив ее, лейтенант выбросил пачку в огонь и прикурил палочкой, зажженной от костра. Он протяжно курил, смотря куда-то вдаль.
Лейтенант этот – среднего роста, атлетического телосложения. Лицо его было красивым, светлым, чисто выбритым, и лишь шрам на левой щеке безобразил его. Но шрам не сильно бросался в глаза. Русые волосы равномерно покрывали поникшую голову.
Трое солдат, сидевшие вокруг костра, были в подчинении молодого лейтенанта. Каждый разложил съестные запасы – консервы, хлеб, колбасу, похлебку – и, разговаривая, принялись ужинать. Они говорили, прежде всего, о доме, о том, куда каждый мечтал вернуться после войны, и где их ждали верные жены, у кого-то и дети. И не важно – дом ли это на окраине Германии, квартира в далеком городе или в центре Берлина – важно то, что их ждали. Солдаты смеялись, вспоминая первую любовь. Как глупо они тогда выглядели.
Говорили также и о войне. О своих и чужих подвигах, о том, что не раз выбирались из крупных перестрелок. Рассказывали разные байки, над которыми долго и громко хохотали, хотя и старались говорить тише.
Может тепло костра, может малое пространство, а скорее война объединила малознакомых людей в одну семью. Они были готовы рассказать и отдать все, что у них есть с собой. А больше всего они готовы отдать все, за окончание войны.
Один из троих солдат, Фред, был снайпером. Его винтовка всегда была рядом, а в данный момент на рюкзаке возле ног. Ствол ее, как и сам Фред, был в зеленом камуфляже. Снайпер был самым грустным и напряженным из всех троих. Он мало говорил и мало ел. Все это объяснялось одним – недавно убили его брата. В семье были только они двое и мать. Брат Фреда всего лишь на год был младше. Это была очень крепкая семья, каждый любил быть вместе. До войны, в субботний вечер, они собирались в родном доме, где их ждала старушка-мать. Она подолгу обнимала своих сыновей, оставшихся после Первой мировой единственными близкими.
Узнав о смерти сына, мать Фреда, упала на колени перед его кроватью и рыдала в свежую простыню. Так она провела время до ночи, а там и заснула, прямо на полу. Около недели она молчала и почти ничего не ела. Тихонько в душе она проклинала все на свете – русских, отнявших жизнь сына, Германию, со своей идеологией, и всех, кто был хоть как-то причастен.
Второго солдата звали Ганг. Веселый и остроумный радист. Постоянно над кем-нибудь шутил и смеялся. Ганг был плотного вида, а к тому же рация, висевшая на спине, придавала округлую форму этому человеку. У него была жена и двое парнишек. Милые и веселые, как отец, в довоенное время почти всегда были рядом с Гангом. С женой познакомился весьма оригинально – случайно перепутав дом адресата при написании письма другу. Молодая девушка получила письмо, явно не принадлежащее ей, и, нарушив негласные законы, прочла письмо. Долго хохотав над написанным, она решила вернуть письмо отправителю, куда вложила свое письмо. Около года незнакомые люди переписывались, а вскоре поняли, что любят друг друга.
Франц, третий солдат, был пулеметчиком. Его оружием являлся старый MG-34. Сам Франц был невысокого роста, с густыми бровями и тяжелыми веками. Лоб всегда держал нахмуренным. Франц рассказывал, как они с двумя пулеметчиками держали круговую оборону на чердаке, отстреливаясь от русских, как он положил вот из этого пулемета около сорока «русских свиней». Вспоминал, как в прошлом месяце расстрелял конвой грузовиков с боеприпасами и продовольствием. Трофеи показывал – знаки отличия, часы и разную мелочь, собранную у русских. В семье остался один, не женат.
Всех этих четырех малознакомых друг с другом людей здесь собрало одно – общее задание. Лейтенанту поручено, захватив небольшое поселение русских, где, по сведеньям разведки, не было военнослужащих, устроить засаду для армейского конвоя, дав на это задание трех рядовых. Поселок от места привала можно было рассмотреть в бинокль.
Время шло. Солдаты поели и, отвалившись на влажную траву, продолжили разговор:
- Лукас, а чем ты до войны занимался? – поинтересовался Ганг и сделал такой вид, будто еще больше растолстел.
- Таксистом был, - не то печально, не то весело ответил лейтенант.
- Таксисты все такие «многословные»? – шутил радист. – «Садитесь», «Ваши деньги», «сдача»… - Ганг хотел продолжить, но Франц толкнул его в плечо.
- Нет, я такой один. Обычно на такие вопросы отвечают: «Не твое дело, толстый», - остро ответил Лукас.
Все четверо засмеялись. Гангу было совсем не обидно, а, кажется, наоборот – он гордился своей фигурой. Вечер плавно перешел в ночь – все, кроме Фреда, улеглись спать, а снайпер исполнял роль часового. К середине ночи его сменил Лукас, который продолжил дело снайпера до утра.
Яркий месяц молча смотрел на землю из-за густых туч. В его обзор входил лес, где спали трое солдат, а их сторожил молоденький лейтенант. Также он видел неподалеку поселок из десятка темных домов. Видел как на дороге, идущей от поселка и проходящей рядом с заброшенным полем, на половину опрокинувшись, стоял сгоревший военный грузовик ГАЗ-АА. Рядом с полуторкой устроили привал пятеро советских солдат. Сержант, с винтовкой Мосина, сидел на бампере грузовика и наблюдал за обстановкой. Он смутно видел поселок, слышал, как далеко позади завывает одинокий волк.
Постепенно тучи сгущались в темном небе, и месяц скрылся во тьме. Сержант изредка вставал, чтоб не заснуть, и обходил сгоревшую машину. Сапоги уходили в размытую грязь дороги. Он вспоминал, как в детстве они с ребятами бегали ночью в заброшенный сарай, где строили разнообразные планы побега из деревни. Дело в том, что эти трое мальчишек мечтали поехать в Москву на Красную площадь. Что их привлекало, только им известно, но по рассказам дедушки, это было красивое место. Но вот проблема – никто их не отпускал. Тогда они решили сбежать. Хотя это им так и не удалось.
Сержант вспомнил, как такая погода испортила первое свиданье. Был тихий и жаркий вечер, когда было назначено свиданье. Пара встретилась и пошла за город. Шли они по полю вдоль речки, когда внезапно пошел ливень. В итоге платье девушки испачкалось, новые туфли полностью погрузились в грязь и, поскользнувшись, молодой парень испачкал белую рубашку.
Улыбка проскользнула по приятному на вид простецкому лицу сержанта. Он вспомнил дом, где его ждет жена и две девочки. Сержант проклинал эту ночь и эту войну, то, что ему приходится здесь сидеть, когда мог спать в уютной хате. Как они там?..
…Молодая женщина уложила в постель двух девчонок и принялась читать им сказку. «Где-то далеко прекрасная принцесса…» - начала она сказку, сочиняя на ходу. Она гладила белоснежные волосы девочек, говорила им приятным голосом, но в глазах ее был страх. «…И вот отважный принц пошел воевать за свою принцессу…» - продолжала она.
- А за кого наш папа воюет? – спросила дочка постарше и приподняла голову.
- За нас троих, Аня. За то, чтоб у нас был хлеб, чтоб был дом, - отвечала она, будто готовила речь заранее.
- А он вернется? – спросила другая, помладше.
- Конечно, вернется! – она старалась говорить уверено, но это ей мало удавалось. – Ну, ложитесь, спать пора.
Девочки легли и натянули на себя одеяло. Мать пошла в кухню и села возле печи. Ее глаза заливало слезами. За окном выглянул месяц и снова скрылся в тучах. Она не спала всю ночь, и только под рассвет легла на час, чтобы были силы подоить корову. Такие ночи для нее были уже обычаем…
Алексей, сержант о котором велось повествование выше, вновь уселся на бампер и посмотрел в бинокль. В двух круглых стеклах был виден поселок. В одном из древесных домиков загорелся огонек. Послышался отдаленный лай собаки. Леха видел, как из дома вышел силуэт, закрывавший свет из дверного проема. Собака угомонилась, и свет вновь погас. Ничего подозрительного он не видел.
Задачей данной группы была защита этого поселка при проходе конвоя. Они должны быть поселены в домах, приглядывать за местными жителями, и наблюдать за окрестностью. Двое рядовых и двое сержантов были в подчинении младшего лейтенанта Сергея. Оба рядовых были пулеметчиками – Андрей и Илья. Сержанты – Алексей и Семен – были с винтовками, один из них, Семен, являлся радистом.
Сеня встал, и ни слова не говоря сержанту, закурил. Он нервно делал втяжки, а руки его дрожали. Радисту явно не спалось. Ему вновь снился пожар, как в ту ночь…
…Семену было около семнадцати, когда в мартовскую ночь ему приснился сон, запомнившийся надолго. В этом сне Сеня стоял возле своего дома. Дом показался ему темными и заброшенным. Семен возвращался домой и окликал родителей, подходя к двери. Никто не отвечал, и он вошел в дом. В нем было душно и пахло погребной сыростью. Юноша вошел в спальню и остолбенел – двое взрослых, похожих на родителей, стояли посреди комнаты и пылали в огне. Их неподвижные тела не подавали признаков жизни. В голове Сени загудело, и голос матери просил о помощи.
Юноша проснулся в холодном поту. В эту ночь он спал у друга, на другой улице, невдалеке от своего дома. Сломя голову он несся к родному дому, но, добежав, вновь остолбенел, только уже не во сне. Дом весь был в огне…спасти никого не удалось…с тех пор Семен сирота…
Сержант тихо подошел к Семену.
- Опять? – полушепотом спросил Леха. Он не раз видел его в таком состоянии.
- Да…- глухо произнес Сеня и направился к грузовику. – Будешь? Ах, да, ты же не курящий, – он поднес и тут же убрал папиросу Беломорканала. – Как вообще можно не курить?
- Да вот так и можно, - Алексей уселся на свое возлюбленное место – бампер.
Ночь продолжалась. Тишина изредка нарушалась волчьим воем и перешептыванием солдат. В поселке почти все спали. Темный силуэт, который видел в бинокль сержант, угомонил собаку и направился вдоль дороги. Под слабо светившей из-за туч луной, блестели финские кирзовые сапоги. Они утопали в грязь и, поднимаясь, скидывали ее с задников. Человек прошел весь поселок и зашел в сарай, стоявший подле. В темноте он нащупал выключатель и зажег одинокую лампочку, болтающуюся от сквозняка в металлическом погнутом абажуре. Мужчина нагнулся, поднял проржавевший топор, и, выключив свет, вышел из сарая. Силуэт направился к лесу.
Его странное поведение объяснялось скандалом между ним и его женой, произошедший ранее, до того как Алексей увидел в бинокле зажегшийся свет. Не известно с чего начался спор, но закончилось все тем, что жена обвинила мужа, чуть ли не в измене, и, сказав, что он даже бревна в дом не может принести, сопутствовала проявлению самолюбия мужа, с чем он и пошел приносить бревна.
Веки Лукаса тяжелели и, медленно сжимаясь, погружали лейтенанта в сон. Он уже видел родной дом, мать, покрытую морщинами, ее тонкую улыбку, как нежно открывался ее рот, но вместо слов Лукас слышал шуршанье…
Немец очнулся, сидящим возле дерева, и увидел перед собой темный силуэт. В руке силуэта безнадежно висел топор, вскоре выпавший от страха. Быстрым движением отточенного приема захвата, Лукас заломил руки мужчины и закрыл рот. Взвизги и шуршание разбудила подчиненных лейтенанта. Все четверо связали пленного и на немецком стали его расспрашивать. Естественно, русский мужик ничего, не понимая, умолял, чтоб его оставили в живых.
Полутьма, окутывающая весь лес, рассеялась и из-за темных туч выглянула луна. Солдаты сообразили, что этот человек – простой житель того поселка, но чтобы он не создал преждевременную панику и в целях конспирации, решили уничтожить его. Фред достал из-за пояса немецкий блестящий нож и, замахнувшись, произвел два удара под левую лопатку – прямо в сердце. Изо рта мужчины потекла густая кровь, вливаясь в грязные лужи на земле. Лейтенант приказал унести труп и сбросить в канаву, которая встретилась им по пути.
Семен улегся вновь спать, а сержант продолжал наблюдать в бинокль. Его взор вновь охватывал поселок. Леха обратил внимание на темное пятно за поселком – лес. Это сплошное черное пятно говорило сержанту о том, что нужно быть предельно внимательным завтра, и обращать внимание на него. В округе посветлело – луна выглянула из-за туч, и в пятне стали различны кроны деревьев. Алексей не сводил глаз с этого, «неулыбающегося» леса. Где-то в глубине, между стволами, что-то сверкнуло. Сержант оживился и стал еще напряженнее вглядываться в глубь леса, но ничего более не увидел.
Безошибочно можно было догадаться – в этом лесу кто-то есть. И Алексей так и понял. Продолжив наблюдение еще какое-то время, и, поняв, что более ничего не произойдет, решил разбудить лейтенанта.