Отправлено: 27.09.07 21:59. Заголовок: Проза

Сюда предлогаю выкладывать свои или знакомых рассказы, повести и т.п.
Начну я с одного незаконченного рассказа. Хочу узнать ваше мнение - стоит ли мне продолжать его?



Тихий летний вечер. В воздухе пахло сыростью и землей. Влажная трава заливалась красным светом, от заходившего солнца. Земля была мокрой, и по всюду блестели мелкие лужи, отражая багровое светило. Зеленый мох окутывал низы стволов. Длинные тени лежали на сонной земле.
На мертвом лежащем дереве, сплошь покрытым мохом, сидел в серой немецкой униформе лейтенант, облокотившись на колено. Карабин его лежал рядом, стволом на бревне. Сам немец глубоко погрузился в мысли и не обращал внимания на разведенный костер, солдат, сидевших рядом и вообще ни на что. Из левого нагрудного кармана он достал бежевый паспорт вместе с маленькой фотокарточкой. На этой потертой и надорванной сверху фотографией была его жена – «красавица и умница», как он сам отзывался о ней. Лейтенант долго смотрел на нее, мысленно гладя золотистые волосы жены.
Очнувшись от глубокой думы, немец спрятал паспорт и карточку поближе к сердцу. Из-за пазухи он достал помятую пачку, где виднелась одинокая сигарета. Вытащив ее, лейтенант выбросил пачку в огонь и прикурил палочкой, зажженной от костра. Он протяжно курил, смотря куда-то вдаль.
Лейтенант этот – среднего роста, атлетического телосложения. Лицо его было красивым, светлым, чисто выбритым, и лишь шрам на левой щеке безобразил его. Но шрам не сильно бросался в глаза. Русые волосы равномерно покрывали поникшую голову.
Трое солдат, сидевшие вокруг костра, были в подчинении молодого лейтенанта. Каждый разложил съестные запасы – консервы, хлеб, колбасу, похлебку – и, разговаривая, принялись ужинать. Они говорили, прежде всего, о доме, о том, куда каждый мечтал вернуться после войны, и где их ждали верные жены, у кого-то и дети. И не важно – дом ли это на окраине Германии, квартира в далеком городе или в центре Берлина – важно то, что их ждали. Солдаты смеялись, вспоминая первую любовь. Как глупо они тогда выглядели.
Говорили также и о войне. О своих и чужих подвигах, о том, что не раз выбирались из крупных перестрелок. Рассказывали разные байки, над которыми долго и громко хохотали, хотя и старались говорить тише.
Может тепло костра, может малое пространство, а скорее война объединила малознакомых людей в одну семью. Они были готовы рассказать и отдать все, что у них есть с собой. А больше всего они готовы отдать все, за окончание войны.
Один из троих солдат, Фред, был снайпером. Его винтовка всегда была рядом, а в данный момент на рюкзаке возле ног. Ствол ее, как и сам Фред, был в зеленом камуфляже. Снайпер был самым грустным и напряженным из всех троих. Он мало говорил и мало ел. Все это объяснялось одним – недавно убили его брата. В семье были только они двое и мать. Брат Фреда всего лишь на год был младше. Это была очень крепкая семья, каждый любил быть вместе. До войны, в субботний вечер, они собирались в родном доме, где их ждала старушка-мать. Она подолгу обнимала своих сыновей, оставшихся после Первой мировой единственными близкими.
Узнав о смерти сына, мать Фреда, упала на колени перед его кроватью и рыдала в свежую простыню. Так она провела время до ночи, а там и заснула, прямо на полу. Около недели она молчала и почти ничего не ела. Тихонько в душе она проклинала все на свете – русских, отнявших жизнь сына, Германию, со своей идеологией, и всех, кто был хоть как-то причастен.
Второго солдата звали Ганг. Веселый и остроумный радист. Постоянно над кем-нибудь шутил и смеялся. Ганг был плотного вида, а к тому же рация, висевшая на спине, придавала округлую форму этому человеку. У него была жена и двое парнишек. Милые и веселые, как отец, в довоенное время почти всегда были рядом с Гангом. С женой познакомился весьма оригинально – случайно перепутав дом адресата при написании письма другу. Молодая девушка получила письмо, явно не принадлежащее ей, и, нарушив негласные законы, прочла письмо. Долго хохотав над написанным, она решила вернуть письмо отправителю, куда вложила свое письмо. Около года незнакомые люди переписывались, а вскоре поняли, что любят друг друга.
Франц, третий солдат, был пулеметчиком. Его оружием являлся старый MG-34. Сам Франц был невысокого роста, с густыми бровями и тяжелыми веками. Лоб всегда держал нахмуренным. Франц рассказывал, как они с двумя пулеметчиками держали круговую оборону на чердаке, отстреливаясь от русских, как он положил вот из этого пулемета около сорока «русских свиней». Вспоминал, как в прошлом месяце расстрелял конвой грузовиков с боеприпасами и продовольствием. Трофеи показывал – знаки отличия, часы и разную мелочь, собранную у русских. В семье остался один, не женат.
Всех этих четырех малознакомых друг с другом людей здесь собрало одно – общее задание. Лейтенанту поручено, захватив небольшое поселение русских, где, по сведеньям разведки, не было военнослужащих, устроить засаду для армейского конвоя, дав на это задание трех рядовых. Поселок от места привала можно было рассмотреть в бинокль.
Время шло. Солдаты поели и, отвалившись на влажную траву, продолжили разговор:
- Лукас, а чем ты до войны занимался? – поинтересовался Ганг и сделал такой вид, будто еще больше растолстел.
- Таксистом был, - не то печально, не то весело ответил лейтенант.
- Таксисты все такие «многословные»? – шутил радист. – «Садитесь», «Ваши деньги», «сдача»… - Ганг хотел продолжить, но Франц толкнул его в плечо.
- Нет, я такой один. Обычно на такие вопросы отвечают: «Не твое дело, толстый», - остро ответил Лукас.
Все четверо засмеялись. Гангу было совсем не обидно, а, кажется, наоборот – он гордился своей фигурой. Вечер плавно перешел в ночь – все, кроме Фреда, улеглись спать, а снайпер исполнял роль часового. К середине ночи его сменил Лукас, который продолжил дело снайпера до утра.
Яркий месяц молча смотрел на землю из-за густых туч. В его обзор входил лес, где спали трое солдат, а их сторожил молоденький лейтенант. Также он видел неподалеку поселок из десятка темных домов. Видел как на дороге, идущей от поселка и проходящей рядом с заброшенным полем, на половину опрокинувшись, стоял сгоревший военный грузовик ГАЗ-АА. Рядом с полуторкой устроили привал пятеро советских солдат. Сержант, с винтовкой Мосина, сидел на бампере грузовика и наблюдал за обстановкой. Он смутно видел поселок, слышал, как далеко позади завывает одинокий волк.
Постепенно тучи сгущались в темном небе, и месяц скрылся во тьме. Сержант изредка вставал, чтоб не заснуть, и обходил сгоревшую машину. Сапоги уходили в размытую грязь дороги. Он вспоминал, как в детстве они с ребятами бегали ночью в заброшенный сарай, где строили разнообразные планы побега из деревни. Дело в том, что эти трое мальчишек мечтали поехать в Москву на Красную площадь. Что их привлекало, только им известно, но по рассказам дедушки, это было красивое место. Но вот проблема – никто их не отпускал. Тогда они решили сбежать. Хотя это им так и не удалось.
Сержант вспомнил, как такая погода испортила первое свиданье. Был тихий и жаркий вечер, когда было назначено свиданье. Пара встретилась и пошла за город. Шли они по полю вдоль речки, когда внезапно пошел ливень. В итоге платье девушки испачкалось, новые туфли полностью погрузились в грязь и, поскользнувшись, молодой парень испачкал белую рубашку.
Улыбка проскользнула по приятному на вид простецкому лицу сержанта. Он вспомнил дом, где его ждет жена и две девочки. Сержант проклинал эту ночь и эту войну, то, что ему приходится здесь сидеть, когда мог спать в уютной хате. Как они там?..
…Молодая женщина уложила в постель двух девчонок и принялась читать им сказку. «Где-то далеко прекрасная принцесса…» - начала она сказку, сочиняя на ходу. Она гладила белоснежные волосы девочек, говорила им приятным голосом, но в глазах ее был страх. «…И вот отважный принц пошел воевать за свою принцессу…» - продолжала она.
- А за кого наш папа воюет? – спросила дочка постарше и приподняла голову.
- За нас троих, Аня. За то, чтоб у нас был хлеб, чтоб был дом, - отвечала она, будто готовила речь заранее.
- А он вернется? – спросила другая, помладше.
- Конечно, вернется! – она старалась говорить уверено, но это ей мало удавалось. – Ну, ложитесь, спать пора.
Девочки легли и натянули на себя одеяло. Мать пошла в кухню и села возле печи. Ее глаза заливало слезами. За окном выглянул месяц и снова скрылся в тучах. Она не спала всю ночь, и только под рассвет легла на час, чтобы были силы подоить корову. Такие ночи для нее были уже обычаем…
Алексей, сержант о котором велось повествование выше, вновь уселся на бампер и посмотрел в бинокль. В двух круглых стеклах был виден поселок. В одном из древесных домиков загорелся огонек. Послышался отдаленный лай собаки. Леха видел, как из дома вышел силуэт, закрывавший свет из дверного проема. Собака угомонилась, и свет вновь погас. Ничего подозрительного он не видел.
Задачей данной группы была защита этого поселка при проходе конвоя. Они должны быть поселены в домах, приглядывать за местными жителями, и наблюдать за окрестностью. Двое рядовых и двое сержантов были в подчинении младшего лейтенанта Сергея. Оба рядовых были пулеметчиками – Андрей и Илья. Сержанты – Алексей и Семен – были с винтовками, один из них, Семен, являлся радистом.
Сеня встал, и ни слова не говоря сержанту, закурил. Он нервно делал втяжки, а руки его дрожали. Радисту явно не спалось. Ему вновь снился пожар, как в ту ночь…
…Семену было около семнадцати, когда в мартовскую ночь ему приснился сон, запомнившийся надолго. В этом сне Сеня стоял возле своего дома. Дом показался ему темными и заброшенным. Семен возвращался домой и окликал родителей, подходя к двери. Никто не отвечал, и он вошел в дом. В нем было душно и пахло погребной сыростью. Юноша вошел в спальню и остолбенел – двое взрослых, похожих на родителей, стояли посреди комнаты и пылали в огне. Их неподвижные тела не подавали признаков жизни. В голове Сени загудело, и голос матери просил о помощи.
Юноша проснулся в холодном поту. В эту ночь он спал у друга, на другой улице, невдалеке от своего дома. Сломя голову он несся к родному дому, но, добежав, вновь остолбенел, только уже не во сне. Дом весь был в огне…спасти никого не удалось…с тех пор Семен сирота…
Сержант тихо подошел к Семену.
- Опять? – полушепотом спросил Леха. Он не раз видел его в таком состоянии.
- Да…- глухо произнес Сеня и направился к грузовику. – Будешь? Ах, да, ты же не курящий, – он поднес и тут же убрал папиросу Беломорканала. – Как вообще можно не курить?
- Да вот так и можно, - Алексей уселся на свое возлюбленное место – бампер.
Ночь продолжалась. Тишина изредка нарушалась волчьим воем и перешептыванием солдат. В поселке почти все спали. Темный силуэт, который видел в бинокль сержант, угомонил собаку и направился вдоль дороги. Под слабо светившей из-за туч луной, блестели финские кирзовые сапоги. Они утопали в грязь и, поднимаясь, скидывали ее с задников. Человек прошел весь поселок и зашел в сарай, стоявший подле. В темноте он нащупал выключатель и зажег одинокую лампочку, болтающуюся от сквозняка в металлическом погнутом абажуре. Мужчина нагнулся, поднял проржавевший топор, и, выключив свет, вышел из сарая. Силуэт направился к лесу.
Его странное поведение объяснялось скандалом между ним и его женой, произошедший ранее, до того как Алексей увидел в бинокле зажегшийся свет. Не известно с чего начался спор, но закончилось все тем, что жена обвинила мужа, чуть ли не в измене, и, сказав, что он даже бревна в дом не может принести, сопутствовала проявлению самолюбия мужа, с чем он и пошел приносить бревна.
Веки Лукаса тяжелели и, медленно сжимаясь, погружали лейтенанта в сон. Он уже видел родной дом, мать, покрытую морщинами, ее тонкую улыбку, как нежно открывался ее рот, но вместо слов Лукас слышал шуршанье…
Немец очнулся, сидящим возле дерева, и увидел перед собой темный силуэт. В руке силуэта безнадежно висел топор, вскоре выпавший от страха. Быстрым движением отточенного приема захвата, Лукас заломил руки мужчины и закрыл рот. Взвизги и шуршание разбудила подчиненных лейтенанта. Все четверо связали пленного и на немецком стали его расспрашивать. Естественно, русский мужик ничего, не понимая, умолял, чтоб его оставили в живых.
Полутьма, окутывающая весь лес, рассеялась и из-за темных туч выглянула луна. Солдаты сообразили, что этот человек – простой житель того поселка, но чтобы он не создал преждевременную панику и в целях конспирации, решили уничтожить его. Фред достал из-за пояса немецкий блестящий нож и, замахнувшись, произвел два удара под левую лопатку – прямо в сердце. Изо рта мужчины потекла густая кровь, вливаясь в грязные лужи на земле. Лейтенант приказал унести труп и сбросить в канаву, которая встретилась им по пути.
Семен улегся вновь спать, а сержант продолжал наблюдать в бинокль. Его взор вновь охватывал поселок. Леха обратил внимание на темное пятно за поселком – лес. Это сплошное черное пятно говорило сержанту о том, что нужно быть предельно внимательным завтра, и обращать внимание на него. В округе посветлело – луна выглянула из-за туч, и в пятне стали различны кроны деревьев. Алексей не сводил глаз с этого, «неулыбающегося» леса. Где-то в глубине, между стволами, что-то сверкнуло. Сержант оживился и стал еще напряженнее вглядываться в глубь леса, но ничего более не увидел.
Безошибочно можно было догадаться – в этом лесу кто-то есть. И Алексей так и понял. Продолжив наблюдение еще какое-то время, и, поняв, что более ничего не произойдет, решил разбудить лейтенанта.

 Отправлено: 28.09.07 00:18. Заголовок: Re:

Не плохо мне нравиться, особенно когда описание окружаещего мира плавно переплитается с описанием происходящих событий...но вот тематика не моя, не очень я про войну читать люблю...но все ровно думаю что продолжать стоит (былоб что предложитью, а заинтересованные всегда найдуться). Успехов тебе в дальнейшем. А я вообще что то вроде этого люблю читать:



Темный эльф сидел на оголенном склоне горы и не отрываясь глядел на красную полосу, разраставшуюся над восточной стороной горизонта. Наверное, вот уже раз сто он встречал зарю, и ему была хорошо знакома острая боль, которую ослепительный свет солнца причинял его лиловым глазам - глазам, более четырех десятилетий знавшим только мрак Подземья.
Однако когда верхний край пылающего светила показался над горизонтом, дроу не отвернулся. Он воспринимал свет как очищение, как мучительную необходимость, он вообще ничего не мог видеть, ослепленный блеском этого ужасного огненного шара. И все же он сидел и смотрел прямо на свет зари.
Чтобы выжить, надо было привыкнуть.
Он больно уперся носком ноги в острый каменный выступ, заставляя себя забыть, сопровождающую его намерение следовать избранным путем и стать обитателем поверхности.
Серый дымок проплыл перед лицом темнокожего дроу. Даже не глядя, он знал, что это такое. Пивафви, волшебный плащ дроу, который столько раз защищал его в Подземье от проницательных глаз врагов, в конце концов не выдержал дневного света. Несколько недель назад волшебная сила стала уходить из плаща, да и сама ткань просто таяла на глазах. Огромные дыры казались заплатами на износившейся одежде, и дров крепко обхватил себя руками, чтобы спасти хотя бы то, что еще осталось.
Впрочем, он понимал, что это ничего не изменит: плащ обречен на гибель в этом мире, столь непохожем на тот, для которого он был предназначен. Дроу отчаянно вцепился в него, находя в судьбе волшебной одежды сходство с собственной участью.
Солнце поднялось выше, и из прищуренных лиловых глаз дрова потекли слезы. Он уже не видел о рези в глазах и головокружении, которое грозило лишить его равновесия. При этом он почувствовал, как истончились его искусно сплетенные сапоги, и понял, что они тоже вскоре превратятся в ничто.
А потом, наверное, настанет очередь. . . Неужели изумительное оружие дроу, поддерживавшее его в стольких испытаниях, перестанет существовать? А какая судьба уготована Гвенвивар, подруге-пантере? Дроу бессознательно опустил руку в карман и коснулся безупречно выполненной волшебной фигурки, с помощью которой его чудесной он призывал пантеру. В этот миг сомнения надежность вещицы успокоила его, но что, если исчезнет и эта фигурка, тоже сделанная руками темных эльфов и насыщенная магией, действующей только в их владениях? Неужели тогда он потеряет и Гвенвивар?
- Каким же жалким существом я стал! - посетовал дроу на своем родном языке. Уже не в первый и наверняка не в последний раз он засомневался, таким ли уж мудрым было решение покинуть Подземье, тот мир, где обитали его злые сородичи.
В голове у него гудело, пот заливал глаза, усиливая жгучую боль. Солнце продолжало свое восхождение, и дроу больше не мог терпеть. Он встал и направился к маленькой пещере, служившей ему домом; рука его снова рассеянно легла на фигурку пантеры.
Пивафви висел на нем лохмотьями и плохо защищал тело от порывов ледяных горных ветров. В Подземье не было ветра, если не считать слабых воздушных потоков, рождавшихся над озерами магмы; не было там и обжигающего холода, кроме, разве что, леденящих прикосновений какого-нибудь чудовища, не подвластного смерти. В наземном мире, с которым дров познакомился несколько месяцев назад, обнаружилось много отличий; порой ему казалось, что даже чересчур много.
Однако Дзирт До’Урден не собирался сдаваться. Подземье было миром его народа, его семьи, и в этой тьме он не мог обрести покой. Следуя своим убеждениям, он восстал против Ллос, Паучьей Королевы, богини зла, которую его народ чтил превыше самой жизни. Темные эльфы, сородичи Дзирта, не простили ему отступничества, а в Подземье не нашлось достаточно потаенных мест, чтобы укрыться от их длинных рук.
Даже если бы Дзирт знал, что солнце сожжет его плоть, как сожгло сапоги и драгоценный пивафви, и что ему суждено превратиться в бесплотный серый дымок, который развеет холодный горный ветер, он и тогда не отрекся бы от своих убеждений и чувства собственного достоинства-тех качеств, которые наполняли его жизнь смыслом.
Дзирт сбросил с себя остатки плаща и швырнул их в глубокую расселину. Ледяной ветер щипал его лоб, покрытый бисеринками пота, но дроу гордо шагал, не опуская головы, сжав челюсти и широко раскрыв свои лиловые глаза.
Эту судьбу он избрал сам.

Многие скажут детские сказки, они просто смотрят поверхностно сетуют только на нереальных существ и несуществующие миры, а суть совсем не в этом, а в тех событиях, что происходят с персонажами и какие чувства они при этом испытывают. Если вникнуть, то там даже очень глубокий смысл. Вот такие дела Vitael Mah’Firzd.

 Отправлено: 28.09.07 09:52. Заголовок: Re:

Типа вот этого? Из моей книги "Война магов"

Черная армия готовилась к бою. Со стены было только видно, как высокие требушеты, заражаясь, нагибали рабочую часть. Требушеты были огромных размеров – даже отсюда четко видны камни, которыми заряжали орудия. Булыжники клали в большую веревочную сетку.
Войска начали сближаться между собой. Воцарилась тишина, сопровождающаяся маршем под звуки: «Аз. А. Аз. А». Издалека, среди черных солдат, появился огонь. Это загорелись стрелы гоблинов. «Взвод стоять! Взвод стоять! - эхом отдалось по всем литским взводам. – Укрытие щитом!» Воины начали выставлять свои щиты, когда подожженные стрелы гоблинов, а следом орков, вылетели из тетив. Огневой след оставался в мокром дождевом небе. Маленькие гоблинские и большие оркские стрелы осыпались огневым дождем на наших солдат. Кто-то успел закрыться щитом, но таких было мало, в основном стрелы достигли целей. Они впивались в тела, безжизненные литы сваливались на сырую и грязную землю, образовывая под собой растекающиеся лужи крови. От оркских стрел не спасали даже щиты: их величина и скорость позволяла пронзить любую броню насквозь, а вместе с ней вырывала куски свежей плоти, пригвоздив лита к земле. Это зрелище было ужасным. Ошеломленные выжившие солдаты бросились в атаку. Развязалась бойня, но со стены ее видно не было.
Требушеты, один за другим, отпускали деревянные столбы с камнями. Огромные булыжники полетели в сторону замка.
- Пригнись и беги отсюда! – крикнул мне Арим.
- Я не трус, если надо, я умру здесь и сейчас.
- Глупец… - откликнулся Эзин.
Камень, с жутким грохотом пролетев над головами, попал в белое здание, на котором притомился дракон. Пробив насквозь здание, камень разрушил жилые дома, стоящие позади. Белое здание стало рушиться, и дракон, подлетев, попал под еще один булыжник. Он вместе с драконом упал на церковь. Стена церкви разрушилась, и мне было видно, как зверь столкнул с себя камень, распрямил крылья, помахав ими, и выполз из полу разрушенной церкви, задевая и двигая скамьи в церкви. Красный дракон пошевелил правым крылом и посмотрел на него. Он попытался взлететь, но, подпрыгнув, вспорхнул левым крылом и упал на правый бок. Вновь встав, дракон посмотрел на крыло. Было видно, что оно переломано. Дракон изрыгнул огонь и завизжал. Пламя охватило половину города. Все соломенные и деревянные крыши вспыхнули друг за другом. Дракон лежал обессиленный, изредка выпуская пламя и подвизгивая.
Мне стало его жалко до боли в сердце. Я побежал к нему. Сзади я послышал «Стой!» и «Куда ты?!», но не обращал внимания на эти звуки, потому что знал, что должен ему помочь. Хотя их реакция мне была не понятна: несколько минут назад они говорили мне убегать. Я подбегал к башне, когда камень снес ей крышу. На секунду остановившись, я спустился на землю и побежал к дракону. Я выбежал из-за горящего дома и увидел лежащего дракона. Он выдыхал пар и судорожно дергал крылом. Зверь обвел меня взглядом и умоляюще смотрел. Я, опасаясь, подошел к нему и дотронулся до больного крыла. Дракон недоверчиво визгнул. Я потихоньку погладил чешуйчатую шкуру крыла. Его голова находилась в нескольких сантиметрах от меня и наблюдала за моими действиями. «Не бойся, все будет хорошо», - успокаивал я. Зверь дышал и подвизгивал от боли. Скелет крыла состоит из маленькой, относительно маленькой, главной кости и пяти огромных костей, растущих из главной. Самая крайняя и была сломана. Откуда-то мне показалось, будто я знал что делать. Я положил обе руки на выпирающую часть кости. «Сейчас будет больно», - предупредил я дракона. Я подпрыгнул и всем телом упал на кость. Дракон оглушающее завизжал и изрыгнул пламя. Огонь охватил все мокрые улица города. Словно по замкнутым коридорам туннеля, пламя просочилась между домами. Зверь дернул крылом, отбросив меня к горящему зданию.
Я открыл глаза. Подбежавший ко мне воин помог подняться. Лицо показалось мне знакомым. Я смотрел на него в задумчивом состоянии. И тут память озарила меня – это был один из тех мертвецов, кто тянулся ко мне на площади, но я был уверен, что этот солдат жив. Я понял что произошло, точнее, что должно произойти. В тот момент, на площади, я видел будущее, мертвое будущее. Все они, включая этого солдата, умрут.
- Беги отсюда! – крикнул я ему. – Беги! Тебе не долго осталось!
Воин послушался, и, оглядываясь, побежал от меня. Снова залп орудий. Каменные глыбы пролетали над городом и рушили здания. Солдат, пригнувшись, бежал изо всех сил по сумрачной улице. Но все же, как ни стараясь, он не смог избежать смерти – здание, расположенное сбоку разрушилось на него от попадания булыжника.
Я попытался убежать, но свалился в яму возле церкви. Я пытался выползти, но тщетно…

«…Говорят, снаряд не попадает в одну и ту же яму, но не всегда это так. Безжизненное тело Величайшего мага лежит под обломками вражеских снарядов. Сирон был разрушен до основания, только обугленный мусор остался на этом месте. Никто, кроме меня, Эзина, и моего сына Эльта, не остался в живых. Мы с позором бежали из города по многочисленным туннелям, заваленным после разрушения замка. Пятитысячная армия Света пала под натиском армии Тьмы, превышающая размерами вдвое. Продвигаясь дольше, Темная армия Тени захватила и разрушила две третьих городов литов и остановилась только на Уратунской границе, где их остановила армия Светлых эльфов. Открыт Северный фронт, куда стягиваются Темные эльфы в помощь Тени и ориусы в помощь Светлой стороне. Идут ожесточенные сражения на всем Северном фронте…»

Из Эльфийской Летописи. 7 декабря 1347 г.


P.S.Многие Рассы не встречались раньше в других произведениях фэнтези, такие как литы, ориусы, лоры и другие.
Для справки по тексту поясню кто такие литы. Литы - воинствующая расса. Они среднего роста, лицом схожи с человеческим. Мужчины их сильнаы, а женщины заботливые.
Ориусы, название научное, в простонароде - концилопы. Огромные существа, в два раза больше среднего роста. Их сила сравнима только с такими древнегреческими существами, как циклопы и титаны.

 Отправлено: 02.10.07 00:56. Заголовок: Re:

ВО Это по мне а вы ме можете мне электроную версию скинуть, а то у меня щас так сказать читательское голодание...был бы очень признателен.

 Отправлено: 02.10.07 20:44. Заголовок: Re:

Могу, можно и на "ты") мыло свое напиши. Тока предупреждаю сразу - ошибок МНОГО. Потому что еще не редактировал.

 Отправлено: 02.10.07 23:37. Заголовок: Re:

А вот с мылом то у меня проблема, я так давно на мейл не заходил уж давно все пороли от ящика забыл. :( А ты не мог бы на какойнить сайт хранения текст сбросить а я бы оттуда скачал...плиззз, а то читать сасем нечего:(.

А на счет ''можно и на ты''- привычка просто.

 Отправлено: 02.10.07 23:44. Заголовок: Re:

Вообще-мог бы. Я те ссылку в Личку кину...в личинку))

 Отправлено: 03.10.07 01:01. Заголовок: Re:

Не в личинку ненадо (хотя и не знаю как это, но звучит неприятно), а вот на личку давай...спс. =)

 Отправлено: 03.10.07 14:20. Заголовок: Re:

Нп. Как прочтешь - оценку скажи)

 Отправлено: 06.10.07 23:43. Заголовок: Re:

Уже загляни в личку...

 Отправлено: 12.10.07 22:57. Заголовок: Re:

А как вам это ...???

Я помню достаточно, чтобы вечно рыскать в океане слез, заполнивших глубины и самые далекие уголки моей израненной души. Мои сны - единственное мое утешение, в которых я возвращаюсь в далекие, подернутые пеленой забвения времена. Скрученные холодным осенним ветром деревья манят мою печаль, манят пахучими, сладостно-горькими воспоминаниями. Сиротливое, выметенное ветром небо моей души наполнилось яркими звездами и теплом их ослепительного сияния. Я глядел вниз в благоговении и видел, как все это отражается танцующими игривыми бликами на глади. Они казались мне такими же настоящими, как и то чудо, что они отражали. Я ступил вперед, чтобы доказать всем и вся, кто они. Какое-то болезненное мгновение я словно разделился между двумя мирами и их слиянием. Смятение объяло меня, и я провалился, подобно звезде на брегах моей юности, а дыхание моей жизни блуждало вдалеке от дома, где нашло пристанище. И лишь тогда понял, что я не упал в бездну, а покинул её. Я чувствовал, как эпохи протекают и уходят в вечность за доли секунд. Огни моего сердца померкли, превратившись в едва теплые огоньки после бушующего пламени. Я чувствовал, что ничто более не связывает меня с этой жизнью, так медлительно начавшейся, чтобы облегчить агонию моего сердца. По мере того, как я приходил в себя, все что я знал и все что я помнил отчаянно пыталось заполнить зияющую, зловонную пропасть в моей душе. Я познал беспристрастный поиск свободы и прощения, и я избавился от средоточия моей жизни. Она все еще корчилась, страдала прямо передо мной, а я просто пялил на нее усталые, пустые глаза, словно наблюдал самую занимательную из никчемных вещей. Мой разум раскрылся лишь для того, чтоб снова захлопнуться - против воли, безжалостно и болезненно. Те, кого я помню смутно, словно по другой жизни и эпохе уже не чем не могли пробудить, те струнки моей души, еще недавно так звонко звучавшие во мне...безразличие стало моим кредо. Тщетно я пытался простить и забыть себя, натягивая на лицо искусственную улыбку и избегая смотреть в глаза. Я не тот, кем привык быть. Несмотря на эту боль, я никогда не был таким настоящим, как в те одинокие, потерянные временя моего самоуничтожения. Я разорван на куски мыслью об утрате навсегда того, что навечно изменило мою жизнь, и я страшусь в самых темных глубинах души, что это уже никогда не повторится. То, что подарило мне больше боли, чем я когда-либо знал прежде, во всех моих жизнях и жизнях, которые я познал через свою. Я знаю что все, что было и все, что будет, неумолимо утонет в потоке времени бегущем так безжалостно и необратимо. Мысли об этом как всепожирающий огонь выжигает меня изнутри, словно самый жестокий и смертоносный яд они проникают в мысли, убивая саму идею сопротивляться, медленно но верно выжигая мою жизнь дотла... Если я вообще еще жив...